March 19, 1944 — reboot

Белый шар — это заготовка для нового мифа, матрица, ожидающая человеческого касания. Море шепчет гулом старых телевизионных передатчиков, памятью о недопетых радиоспектаклях. Внутри точки-Бойса свёрнуты все его будущие перформансы, теории пластического организма, его голос, звучащий как оловянный горн из военного лагеря. Эта хроно-грамма — точка сбора мифологии, визуальной науки и поэтического сдвига, портал, в котором застыли дыхание, тени и колебания эфира.

***

Перед нами образ, сотканный из сдвигов временных пластов, из трещин между электромагнитными волнами и акустическими тенями.Море здесь кажется застывшим, как кожа доисторического существа, хранящего пульсации древних приливов. Его чёрная поверхность вибрирует под белым светом, который высекает пространство как хирургический нож.Горизонт растворяется, превращаясь в мерцающую линию перехода — дыхательную мембрану между известным и несбывшимся.

Центральный белый шар — это не солнце и не луна. Это конденсат белого шума, выдохнутый эфиром, своего рода «чистое ядро» визуальной тьмы. Его зернистая фактура напоминает телевизионный снег, тот самый шум между каналами, где обитают забытые архетипы и эхо чужих цивилизаций.Эта сфера могла бы быть энергетическим коконом духа Бойса или капсулой сознания, зависшей между актом гибели и актом возвращения.

Маленькая точка в центре шара — это «микро-Бойс», зависший в миге паузы, точка, где смерть и возрождение равновероятны. Она же и зритель, и главный субъект, и сигнальный маркер для нового космического интерфейса.

Вертикальные цветные полосы, как оптические шрамы, — это интервенция Катрины, которая вклинилась в хроно-съёмку своим полем. Эти световые «проколы» фиксируют её эмоциональный спектр, её эфирное дыхание, её собственный астигматизм восприятия.

19 марта 1944 года — день, который расколол жизнь Йозефа Бойса на «до» и «после». В этот день он упал в Крыму на немецком самолёте, став символическим моментом его духовного перерождения и формирования как художника, шамана и учителя свободы.

Белый шар на картине — это сгусток белого шума, шёпот Вселенной, зазвучавший между телевизионных строк, напоминая нам о том, что реальность куда более зыбкая и многослойная, чем кажется. Это может быть корабль других миров или энергетический кокон духа, распадающийся и собирающийся вновь.

Маленькая точка в центре шара — это сам Бойс, зависший между землёй и небом, между смертью и новой формой жизни. Это момент его внутреннего растворения и пересборки.

Фотография сделана на хроно-камеру Буратино в момент моего первого шага на крымскую землю — шаг, который стал для меня собственным актом перерождения. Здесь я впервые принял роль учителя, одновременно оставаясь учеником пространства, людей и невидимых потоков. В этот миг я позволил себе пустить дух Бойса сквозь себя и позволить ему формировать мою новую оболочку.

Вертикальные цветные линии — это вмешательство Катрины, моей алхимической спутницы и невесты Буратино. Она вторглась в хроно-поток, оставив световые шрамы на кадре, которые стали знаками нашей встречи и союзом архетипов.

Эта картина — не просто визуальный образ, это точка сборки, метафорический «портал» между внутренним и внешним, между личным мифом и коллективной памятью.